Ладно, Cherie, спецально для тебя!

Глава № 2
Теряя контроль над миром
Бежать от оков времен
Желая лишь только силы
И режет секунды нож. -
Ангел… - тихо прошептал стоящий рядом. Повисла тишина, напряженная, тяжелая. Никто не шевелился,  и лишь мое хриплое дыхание нарушало молчание.  Девица  прошла внутрь, меряя пройденное расстояние походкой от бедра, обратилась к главарю, хотя смотрела на меня:
- Как не стыдно – измучили малыша.  А ну развяжи его, да джинсы хоть натяни, что, девушка должна, что ли мужской стриптиз наблюдать? – жесткий холодный приказ потряс  гараж.   Амбалы не поспешили исполнить приказ, но и с места не двигались. В конце концов, один из них не выдержал и бросился на девушку, выхватив нож. Я не успел рассмотреть,  что случилось дальше.  Блеск стали, крик, вздох, агония и нападавший лежал у ее ног с собственным оружием в груди.  Я бы открыл рот от удивления, но сил удивляться не было. Просто к боли и унижению примешалось чувство легкого шока, и еще что-то, слегка напоминавшее надежду.  Второй парень, чуть менее спортивного телосложения, попятился прочь, урод, стоящий возле меня, перехватил трубу покрепче, переглянулся с главным. Они одновременно кинулись на девушку, раздались два выстрела. Я висел, а руки уже не просто затекли и занемели, к этому чувству прибавилось ощущение разрыва, словно  в локтях они рвались.  В гараже осталось трое – девушка, последний мой мучитель и останки меня. Ангел подняла пистолет, направила на парня, кивнула головой в мою сторону:
- Сними его. Быстро. – Тот испуганно бросился ко мне, развязал веревку, это все-таки была она, хоть и слишком жесткая для своего определения. Я  упал на колени, едва не ткнулся лицом в пол, но руки парня подхватили меня, усадили, облокотив спиной на ящик. Он двигался так, чтоб не вызвать отрицательных для его жизни действий девушки. 
- Подтяни ему джинсы – приказала та. Он повиновался. Я лишь полулежал, оперевшись на ящик и тихо страдал от боли.  Потом девушка подошла, одним ударом опрокинула парня, поставила ему ногу на грудь:
- Кто вам приказал это?
- Голландец, – прохрипел тот, зажмурив глаза.
- Глаза раскрой! – приказала девчонка, он повиновался -  Сколько вам заплатили?
- 10 000 аванса, еще десять после официальных похорон, - шептал парень. – Но я не при чем, я просто смотрел, я даже не в доле, я не хотел, не надо, не убивай….
- Заткни свой  поток хрени и отвечай на мои вопросы – она ударила его носком ноги по лицу.  – Когда вы должны были предоставить тело, и в каком состоянии?
Парень помедлил, но получив еще удар,  ответил:
-  Завтра вечером. Мы должны были убивать его все пять дней. И чтоб на теле это было видно… - он замолк, девушка убрала ногу, отошла в сторону, позволяя парню подняться. Меня избивали, но как-то с чувством, а она… Она словно протирала пыль на полке – так обыденно она ранила, так легко, без эмоций, словно это было банальным действием.
- Выноси его, - она кивнула в мою сторону и, когда парень собрался перекинуть меня через плечо, едва не застрелила его – Это не кукла, неси аккуратно!
Меня несли, словно девушку, поддерживая под колени и спину, на улице стояла черная машина, кажется, БМВ.  Парень осторожно опустил меня на заднее сиденье, пристегнул центральный ремень, вылез из машины. Девушка высунула в открытое окно руку с пистолетом:
- Пока!
- Но я же все сде… - умоляющий вопль оборвался коротким выстрелом, окно закрылось, машина рванула с места, унося нас прочь от этого проклятого гаража.  Не знаю, что и почему, но я почти отключился и лишь замечал, как фонари сменялись темными деревьями, потом исчезли, оставив вместо  себя звездное небо. Мы ехали за город. Меня укачивало, не тошнило, лишь потому, что тошнить было не чем – я ничего не ел последние четыре дня. В конце концов, я не выдержал:
- Остановите, пожалуйста, - получилось тихо и сипло, но она услышала. Машина вильнула в сторону, видимо, паркуясь, затормозила. Девушка  обернулась:
- Что случилось? – также холодно и безразлично. Я попытался сказать, но ничего не получилось, я терялся  - Тебе  плохо?
Она оказалась возле меня, в рот полилось что-то не очень приятное, но стало легче, я глубоко вздохнул, несмотря на протестующе ноющие ребра.
Мы поехали дальше, мерзкое чувство тошноты успокоилось и теперь я просто лежал, прислушиваясь к боли в своем теле, смотря на звезды через тонированное стекло автомобиля. Вскоре машина остановилась, девушка обернулась ко мне:
- Приехали.
На встречу ко мне появилась ее рука с балончиком, салон наполнился сладковатым запахом, перед моими глазами все поплыло, я едва успел прошептать:
- Зачем?
- Так будет проще. - услышал я и потерял сознание.

Ты едва успел спросить:
- Зачем? – твои глаза уже не различают моего лица, я точно это знаю. Но я отвечу:
- Так будет проще, - средство подействовало. Ты лежишь, отключившись, дыхание хриплое и  прерывистое. Видимо, привезти тебя придется позже, чем я обещала. Нет, я, конечно, могу доставить тебя в таком состоянии, но это не Билл Каулитц, а его остатки. Я всегда выполняю свою работу, а не удовлетворительную часть ее.
Вышла из машины, закрыла тихо дверь. Зачем тихо? Ты все равно не проснешься. Меня уже ждет парень. Тупой идиот, он верит, что получит  меня, если будет бегать за мной, как собачка. Пусть верит – мне не придется тащить Билла  самой.
- Отнеси его в ванную – кивнула головой в сторону заднего сиденья – И поосторожнее с ним!
Поднимаюсь на второй этаж, захожу в ванную, включаю воду. Нет, не пойдет, нужно теплее. Вот, подходящая температура. В дверях появляется Джон, именно так зовут этого тупицу, с  Биллом на руках:
- Куда?
Я кивнула головой на набирающуюся ванну.
- Прям в джинсах? – он удивился. Неужели то, что осталось от стильного куска черной материи, еще напоминает джинсы?  Увидев мой взгляд, Джо, наконец, понимает, что лучше не спорить, опускает Билла в ванную и, ревниво обернувшись, уходит, закрыв дверь. Дурак. Нашел кого к кому ревновать. Если бы я еще была его девушкой, я бы его поняла. Но в этом случае – это идиотизм. 
Снимаю с тебя джинсы. Для меня это обыденно. Я для того тебя и отключила, чтоб не было тупых воплей типа «Я стесняюсь!», все равно для тебя это неизбежно.  Осмотрев твое израненное тело, понимаю, что успела вовремя.  Аккуратно промываю раны, завтра будем колоть  антибиотики, хрен знает какую заразу могли занести в кровь эти уроды.  Натыкаюсь на глубокий порез, сделанный параллельно коже, края словно запеклись. Ясно, прижигали солью. Весьма болевой способ, но для очищения раны придумать что-то лучше весьма сложно. Интересно, когда это было? Кажется, дня два назад – края уже начали снова расходиться, ране не давали покоя, а даже большой дозы соли дольше двух дней не хватает.  На горле нахожу несколько неглубоких порезов. Резали не специально, видимо, просто угрожали.  Плечи все в ссадинах, некоторые до сих пор кровоточат, впрочем, также как и бока, видны обширные синяки в области ребер и лопаток.  Если бы тебя увидели сейчас фаны, они бы сдохли от жалости. Но мне тебя не жаль. Ты  - всего лишь очередной заказ богатого клиента, который  я должна вытащить с того света и привезти к  заказчику.  Мои длинные пальцы скользят вниз, ощупывая твое израненное тело. С торсом все ясно. Ноги сравнительно здоровы, просто несколько ссадин и синяков.  Хотя…. Не зря этот  урод держал в руках обрезок трубы. У тебя вся задница исцарапана.  Интересно, успели тебя или не успели? Ввожу в тебя пальцы, пока только два, еще очнешься от боли, совсем тупо получится.  Но, к счастью для тебя, все в порядке, если не считать маленького кровоточащего разрыва – заживет быстро.  Выключаю воду. Завтра надо будет приготовить завтрак, Джо ни хрена не умеет. Судя по тому, как безвольно и неестественно лежат твои руки, мне еще и кормить тебя придется. Досталось же мне в этот раз. Надеюсь, никто не видел,  не хотелось бы с тобой на руках спешно сматываться. Я сама могу выпутаться из любой ситуации. Но ты… Ты умудрился попасть в лапы наемникам даже со штатом охраны, перед  интернациональной гостиницей, в воскресенье, на оживленной улице, на глазах у многих людей. Маленький, избалованный, слабый Билли. Почему по тебе сходят с ума все эти идиотки? Из-за макияжа? Теперь, чтобы восстановить макияж, тебе придется вылить на себя несколько килограмм тонального крема.  Что ты сейчас? Просто полумертвый девятнадцатилетний парень, которого спасает девчонка. Низко.
- Джо! Помоги мне вытащить Билла и отнеси его на кровать!

Отредактировано Frei (2009.03.26 3:47:00)

Вот, пишу.

Глава№5
Смерть казалась черной
Жизнь светилась белым
Крылья были небом
Ад же – униженьем

Я пытался заснуть, но не мог. Мне не давало покоя сегодняшнее происшествие, это безумие, этот сладкий ужас. Меня колотил озноб, видимо, сказывался вечер на балконе с сигаретой в зубах. Я думал, меня это успокоит, но я только замерз и ничего более.  Я не могу понять, как  она заставила меня чувствовать себя ТАК. Я до сих пор заводился, вспоминая прикосновения ее тонких пальцев. Через несколько минут после этого издевательства, они уже жестко сжимали оружие. Меня трясло от того, что происходило после.
Она принесла мышь, живую, а за ней бежал кот. Такой громадный черный котяра, со слишком длинными когтями, они стучали по линолеуму.  Ангел села возле меня, а я все не мог отдышаться. 
- Смотри. Видишь мышку? – она улыбалась, казалось невинной улыбкой, даже не показывая зубы. Я кивнул. – Ты можешь ее убить?
Я замер. Холодок пробежал по моей спине, еще горячей от недавнего секса.  Я конечно мышей не очень люблю, но вот так взять и убить…. Я помотал головой. Она сунула мне в руки трепещущее маленькое существо:
- Ну? Покажи, что ты сильнее ее. Или в ней хватит власти вызвать у тебя жалость и отвращение к смерти?
Я попытался, но не смог. Я не мог убивать. Я бросил мышь на пол, в надежде, что она убежит, но Ангел наступила на нее босой ногой.  Послышался хруст,  писк и все. Темное кровяное пятно поползло испод ноги девушки, а кот бросился вылизывать эту жидкость. 
- Зачем?.... – только и мог прошептать я. Ангел улыбалась своей хищной улыбкой с чувством явного превосходства.  – Зачем?
- Просто. Чтобы показать тебе, что такое убить. Чтобы ты знал.
Меня колотило после этого урока. Я понимал, что также легко для нее убить и человека, и врага, и друга, что даже меня она может пристрелить не задумываясь!
Когда она поднялась с кровати, я внезапно заметил шрам на внутренней стороне бедра. Я  сел на край кровати, притянул ее за руку к себе, стараясь  не проявлять лишней пошлости, обнял ее за талию.
- Что ты хочешь, Каулитц?  - Я не ответил. Мои руки тихонько стремились к ее бедрам, она не отталкивала меня, не вырывалась. Наконец, я коснулся шрама. Длинный, словно нанесен специально.
- Что это? – я поднял глаза. Она помолчала, потом ответила:
- А это был мой первый раз.

Уже было около двух часов ночи, а я еще не спал. В окно ударили фары подъезжающей машины,  я выглянул в окно. Там стоял джип, очень похожий на машину Тома. Радость колыхнула душу, я  подошел к шкафу, где лежали два набора вещей для меня, оделся.  Внизу послышались грубые голоса,  моя торопливость и надежда пропали. Голоса Ангела слышно не было, или, может, он был тише, чем вопли пришедших. Я пошел вниз, не очень крепко держась на ногах. Что я делаю? Зачем я туда иду?  Но я спускался по лестнице,  вскоре мне уже было видно комнату. Трое крепких парней стояли вокруг девушки, направив на нее пистолеты. Ангел лишь ухмылялась. Разговор приобрел немного грубый характер. По крайней мере, мне так показалось.
- Ангел, не стоит лезть в дела шефа, убьет нах..- пригрозил один.
- Что поделать, такая работа, – беззаботно пожала плечами девушка -  Неужели так сильно дорогу почернила?
- Не очень, только авторитет испортила – фыркнул второй
- Ну, что ж теперь? Можете постирать свой *банный авторитет, я вам даже стиральную машину предоставлю, – злая улыбка не сходила с ее лица.  Внезапно, у одного из парней заиграл мобильный, он поднял трубку:
-Да? …. Хорошо,…. Уже,… да-да! - Он кивнул головой своим приятелям и они молча вышли из дома, оставив только одного своего.  Тот с ухмылкой смотрел на безоружную девушку. Ангел все так же злобно улыбалась. В  этот момент, вошли еще двое людей, один лет 30, в официальном костюме, с чуть выпирающим  животом.  Второго я уже видел, видимо, это был телохранитель.  Я  заметил, как улыбка пропала с лица девушки, на лице осталось безразличие.
- Ангел… Мы  говорили о пересечении наших дел… - вроде бы ласково начал главный, но от этой ласки у меня мурашки побежали по спине.
- Голландец,  ты великолепно знаешь, что это действовало до восьмого числа. На больший срок мы ничего не обсуждали, - ее голос звучал твердо и жестко.
- Но в этот раз ты перешла все границы, - мужчина как-то по-отечески смотрел на нее, но мне хотелось убежать от этого взгляда, пусть даже не на меня направленного.  – Неужели ты хочешь, чтобы тебя застрелили?
- Границ ты для меня не устанавливал, - отрезала девушка, передвигаясь ближе к окну. На что она рассчитывала?
- А если мы сделаем так? – после этих слов, телохранитель достал что-то мерно пищащее. Ангел застыла на месте. – Ты же знаешь, этого хватит, чтобы разнести весь дом к чертовой матери. 
Двое телохранителей рванулись вперед, короткая драка, в результате которой, Ангел сидела на полу со связанными руками и метала озлобленные взгляды. Мужчина подошел ближе:
- Так что теперь? – я увидел пистолет, лежащий на телефонном столике. Я  не раздумывал.
- Никому не двигаться! – я стоял в дверном проеме, вытянув вперед руки, крепко сжимая пистолет, надеясь отпугнуть нападавших. Те усмехнулись, и один из телохранителей медленно направился ко мне.
-Я сказал, стоять! – голос у меня дрогнул. Он приближался.
- Стреляй же! – крикнула девушка, но я не мог. Я не мог хладнокровно убить безоружного человека. Рука парня выхватила оружие из моих пальцев, я получил мощный удар в челюсть, отбросивший меня в соседний зал. Вскоре я сидел напротив девушки, прикрученный веревкой к водопроводной трубе.  Она бросила на меня ненавидящий взгляд и отвернулась.
Голландец  присел на корточки рядом с Ангелом, заговорил таким же ласковым голосом:
-  Знаешь, Ангел, с тобой мы бы договорились.  Но вот твой заказ проявляет слишком непохвальные качества, – на его лице появилась  добрая усмешка. – Видимо, мне придется доделать то, что начали ребята в гараже.
Ангел резко дернулась, ударив его ногой по лицу, но оторваться от батареи она не могла. Наручники были сильнее ее желания. Голландец быстро поднялся, сел на стул, так, чтоб она не могла до него дотянуться:
- Ну, зачем так грубо?  Мне кажется, Ангел, ты забыла свой первый раз. – я увидел, как девушка прянула назад ,но дальше стены все равно деться не могла.  – Придется поплатиться за свой заказ.
Он вышел из комнаты, вошли его телохранители.  То, что было дальше, я не хотел видеть, но не видеть не мог. Ангел не кричала. Ни стона, ни болезненного вздоха. Лишь крепко сжатые зубы и тщетные попытки вырваться.  Внезапно, наши глаза встретились. Ненависть, боль, злоба пронзили меня, и я уже не мог оторвать глаз от этого ужаса.  Все повторилось несколько раз, и ни разу она не кричала, ни  разу во взгляде не промелькнула мольба. Только злость, только борьба, пусть даже тщетная. Перед тем, как оставить девушку в покое, один из парней провел ножом параллельно шраму, потекла кровь:
- Это чтоб ты помнила, – смеясь, сказал он и, разрезав веревку на моих руках, бросил мне ключи от наручников  и вышел. Я не мог сдвинуться с места.  Когда, наконец, прорычал мотор автомобиля, и они уехали, я заставил себя подойти к девушке. Она не плакала, только плечи дрожали.
- Ангел… - тихо прошептал я. Она резко поднялась, ударила меня кулаком по лицу:
- Это ты виноват! Из-за тебя меня трахнули, как последнюю шлюху! Меня изнасиловали второй раз из-за тебя! – в голосе слез не было, ненависть, не более. Я бы не удивился, если бы она взяла пистолет и пристрелила меня. Я вполне заслуживал этого.  Она сидела передо мной, в луже  крови и спермы, зажимая рукой глубокий порез. Потом она попыталась встать, но видимо, это было слишком сложно в ее теперешнем положении.  Она смерила меня ненавидящим взглядом:
- Руку дай! – приказ, но в данный момент он звучал, как просьба о помощи. Я помог ей подняться, довел до ванны. Я думал, что останусь с ней, но с матами был выгнан прочь. Я почувствовал, как  вина душит меня своими холодными руками. Что я наделал?

Глава №6
Прощения просить не надо
Оно спасти не сможет нас
Из лжи и боли есть преграда
И сердце вновь дрожит в руках.

Я потянулся, громко зевнул. Выспаться опять не получилось. Я все ждал воскресенья, ждал нашей с Биллом встречи, ждал его. От Андреаса пришел Е-мэйл, что они с мамой не могут приехать, но на следующей неделе обязательно приедут в Париж, где должен был пройти наш концерт. Я был не уверен, что концерт состоится. 
Мне надо было деть себя куда-то, и я взял гитару. Мою любимую, черную, ее подарил мне Билл после первой нашей премии. Первый год мы постоянно одаривали друг друга за каждое достижение, потом их стало так много, что это наскучило. Я наигрывал мотив, игравший в сердце, но он не желал ложиться на музыку. Струны не звучали так, как мне бы этого хотелось, пальцы не успевали за мыслью.   Наконец, пара аккордов сложились в трепетный мотив, я играл и не мог остановиться.  Когда Билл вернется, я обязательно сыграю ему эти наброски, мы сделаем новую песню, она точно станет хитом, особенно если он так же скучал по мне все это время.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.  Это был Густав. Немного постояв у двери и послушав мою игру, он подошел ближе, сел на диван. Он  внимательно следил за моими пальцами, покачивая головой в такт, потом внезапно произнес:
- А здесь надо быстрее, – он был прав, я ускорил темп аккордов. Густав отстукивал ритм по собственным коленям, получалось что-то классное.  С моих губ сорвались два слова:
- Где ты?
- На краю мечты, - подхватил Густав. Мы играли еще и еще, каждый раз слагались новые строчки. Билл, интересно, тебе  понравится наше творение? На мелодичные звуки, как кот на запах валерьянки, пришел Георг, предусмотрительно захватив с собой бас-гитару.  Ее тяжелые звуки дополнили мелодичность песни, впервые я не хотел рэпа в наших произведениях.  Мы играли снова и снова, я не выдержал:
- Где ты?  Не жду ответа, лишь молюсь богам
  Где ты? Не дам скользить души слезам
  Где ты? Осталась тьма в сердцах и гаснет свет в твоих слезах
  Где ты? Ты солнца луч, ты жизни смысл, прости за то, что не был.
           Где ты? Ты на краю мечты.
           Ты там, где нет меня, увы
          Ты там, где стучит сердце пустоты
          Ты там, где я тебя найду
          Жди же меня, и я к тебе приду.
Где ты? Мир пустыней  словно стал
Где ты? Мой путь с надеждою пропал
Где ты? Я знаю, ты еще там есть
Где ты? Я знаю, где-то здесь.
       Где ты? Ты на краю мечты.
       Ты там, где нет меня, увы
       Ты там, где стучит сердце пустоты
       Ты там, где я тебя найду
      Жди же меня, и я к тебе приду.
Где бы  ты ни был – ты светишь мне сквозь тьму
Где бы я ни был – я к тебе иду
Как бы ни больно – разбить оковы я смогу
Как бы ни сложно – я тебя найду

Мы сделали паузу, протяжно звенела струна бас-гитары. Густав выждал три секунды, сделал жест, будто бьет по тарелкам, мы с Георгом ударили по струнам. Бой, перебор, легкая пауза и снова перебор.
     Где ты? Ты на краю мечты.
     Ты там, где нет меня, увы
                     Ты там, где стучит сердце пустоты
     Ты там, где я тебя найду
     Жди же меня, и я к тебе приду.
Мы закончили песню  быстрым боем, и, когда перестала звучать гитара  Георга, я осмелился еще раз перебрать струны, повторяя первый аккорд, но гораздо тише, чем вначале.  Мы переглянулись. Видимо, на моих глазах предательски блеснули слезы, потому что Георг с легким криком «ШРАЙ»  наиграл пару аккордов зажигательной песни. Я улыбнулся. Послезавтра, я увижу Билла. Я, наконец-то, его увижу.

Я сидел возле ванны и ждал, когда же откроется дверь. Дверь не открывалась. Почему-то мне казалось, что Ангел плачет, я не представлял, как иначе должна вести себя девчонка, подвергшись такому зверству.  Но я услышал только пару резких вздохов, вздохов терпения и звон бьющегося стекла.  Наконец, она вышла из ванной, я протянул ей руку, предлагая свою помощь, но она лишь обожгла меня злобным взглядом и прошла мимо.  Я заглянул в помещенье. Ванна уже светилась чистотой, только на полу еще остались капли крови, зеркало было разбито. Я предпочел не смотреть на осколки, это очень плохая примета. Пара полотенец  пропитанных кровью, были изорваны на длинные лоскуты. Я собрал все эти ошметки, выбросил, подобрал зеркало и тоже выкинул, потом вымыл пол. Если я не могу помочь тебе лично, я помогу, хотя бы уборкой.
  Я спустился вниз, увидел, что она уже одетая, достала аптечку. Она стояла и набирала шприц.  Потом  она чуть повернулась. Я никогда не мог предположить, что уколы можно делать самостоятельно. Я подошел, удержал ее  руку:
- Не мучайся. Я помогу, - предложил я ей. Я был слабаком даже сейчас, она была сильнее меня по духу, по своему характеру.
- Убирайся к себе в кровать! – она ударила меня свободной рукой, так, чтоб не ранить, но и отогнать. Я отступил. Я видел, что ей больно двигаться, но Ангел все сделала сама. Я не мог от нее отойти. Вот она прислонилась к шкафу, окинула болезненным взглядом комнату, рывком оттолкнулась от своей опоры и слабой походкой  прошла к столу, взяла бутылку минералки. Руки ее дрожали, и было неудивительно, что часть воды пролилась мимо, крупными каплями стекая по ее шее и груди.  Мне было жаль ее. Но она себя видимо не жалела.  Она молча набрала номер на мобильнике и, не обращая на меня внимания, заговорила с кем-то.  Я не мог знать, с кем и о чем она говорила, но фразы заставили меня вздрогнуть:
-  В понедельник, хорошо.
… - Обязательно, но я не гарантирую все части тела
… - Вас интересуют именно руки? Хорошо, я привезу.
Она положила трубку, и, увидев мои глаза, усмехнулась. Правда, эту усмешку сразу прервала гримаса боли, и Ангел сразу отвернулась, чтобы  скрыть это выражение лица. Я приблизился. Я не хотел этого говорить, но слова так и рвались из меня:
- В чем сейчас сила? Во власти? – я ожидал истерики, но она лишь холодно ответила:
- Сила – это власть. Власть над собой, над своими эмоциями, власть над болью, – она снова была права в этом свете. Я не мог не спросить:
- А Голландец?
- Его сила оказалась в его власти использовать обстоятельства, - она обернулась, вонзила в меня злой взгляд – И в слабости. В твоей слабости. В твоем отсутствии характера. В твоей бесхребетности.
-Я не могу просто убивать, - я попытался защититься от этого обвинения, хотя понимал, что Ангел была права.
- Иногда все зависит от того, хватит ли тебе силы и власти над самим собой. Сегодня от этого зависели твоя жизнь и я, завтра от этого может зависеть твоя жизнь и Тома, когда-нибудь все может зависеть от этого. Все, чего добился и все, о чем мечтал.  И мой тебе совет, Билл, - она помолчала, дожидаясь моего взгляда, - Не пытайся показать силу, если у тебя ее нет. 
Мне стало обидно. Я осмелел, спросив:
- А если бы я не вышел, что было бы?
- Ничего не было бы. Мы бы побазарили насчет дел и возможностей,  а потом он бы уехал. Так уже было. Если бы я знала, что ты придешь, и будешь выпендриваться, я бы не далась в руки этим амбалам.  – она посмотрела в окно, солнце начинало золотить верхушки деревьев.  – Иди спать. К завтрашнему дню ты должен выспаться и быть похожим на себя.
Я помедлил, но она обернулась и увидев, что я все еще стою, взяла в руки пистолет:
- Убирайся!
Мне ничего другого не оставалось, я ушел. 

Ангел посмотрела вслед уходящему парню и злобно фыркнула.  Мечта рушилась, мир не желал собираться из руин.  Завтра, завтра, когда же наступит это завтра?

Отредактировано Frei (2009.03.26 3:47:00)

Спасибо, девчонки, вот продолжение:

Глава №8
Бегом сквозь эту тысячу морей
Сквозь бесконечность этих черных дней
Тысячи звезд летят назад
Бежать сквозь тысячу морей
За болью гибели  моей
Свобода светит нам.

Я не гнала по сельской дороге, лишь спокойно неторопливо преодолевала путь до дома. По сути, домом этот коттедж не являлся. Просто мое местожительство. Я давно забыла, что такое дом, что такое вернуться домой, что это вообще?   Машина шла ровно, еще бы, я сама переоборудовала ее.  В глаза светило солнце, оно уже поднялось над горизонтом.  Долги были отданы, работа сделана, деньги получены. С сорока тысяч осталось две, на месяц этого хватит для беззаботной жизни, хотя если в понедельник в новой партии оружия прибудет мой долгожданный автомат, эти деньги уйдут на него. Оружие – моя единственная слабость, на которую я готова тратиться. Оружие – любое, ножи, пистолеты, револьверы, автоматы,  даже мечи – все это вызывало мое уважение. Меня мало интересуют антикварные его виды, которые не годятся для боя, но боевые образцы – это то, на что я недавно угрохала  заработок с двух заказов.  Вот он, мой коттедж, маленькое скромное жилище, которое никогда не было и не станет моим домом. 
Дверь заперта изнутри – кто-то приходил. Стучу своим особенным стуком, Джо открыл мне дверь. Его светлые волосы перемазаны чем-то красным. Конечно, это не кровь, а просто кетчуп – он никогда не научится готовить, это не его. Почему-то я не ударила его за очередной бардак на кухне. Наверное, лень.  Я прошла в свою комнату, упала на кровать. Я устала. Бедро болело, несмотря на лошадиную дозу обезболивающего, которое я вколола себе с утра.  Я просто лежала и смотрела в потолок. В углу пахло заплесневелым шоколадом, там у меня был маленький тайник. Это было давно, очень давно. Когда-то я хранила в нем  свои секреты, а теперь туда летел всякий мусор, который мне было лень выбрасывать, а не выбросить я не могла. Мысли почему-то вернулись к Каулитцу.  Подумаешь, нашел в себе силы признаться, что он ничтожество. А исправить это сил не хватило? Глупый, слабый парень, из-за которого я потеряла авторитет.  Я знала, что Голландец не станет трепать это на весь город, но мне хватало того, что я упала в его глазах.  Джо постучал в дверь.
- Заходи! – громко сказала я. Он вошел, чуть потоптался на месте, потом сообщил:
- Тебе письма пришли.
Читать лень, я просто хочу поваляться на кровати:
- От кого?
- От Голландца и от Крора, а вот еще Харальд прислал.
В этих письмах не может быть ничего важного или того, что мне нужно было бы скрывать от Джо. Верный, как собачонка, мальчик на побегушках. Хорошо, что он мне подвернулся.
- Читай.
В письмах не оказалось ничего интересного. Голландец предлагал работу на  десять тысяч,  Крор сообщал об оружии. Строчка «Появился автомат, могу придержать пару дней» заставила меня приподняться  на кровати и улыбнуться. Наконец-то! Но письмо Харальда выбило меня из колеи. Оно начиналось с вполне банальных строчек благодарности за отданный долг, предложения сотрудничать, но потом перешло в неожиданно черную новость.
-«Мне тут поступил заказ на одного человека. Весьма дорогой. Но я не буду им с тобой делиться, не обессудь. Просто этот дорогой человечек – известная тебе страница дневника. Клиент сказал, что у него есть варианты, хочешь их знать – приезжай туда, где он. Ты знаешь». Я не понял, какая страница дневника? – дочитал Джо и недоуменно поднял на меня глаза. Я молчала. – Ангел?
-Убирайся! – Джо послушно уронил письма и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.  Я схватила письмо Харальда, судорожно перечитывала эти строки. В душе что-то колыхалось, я ненавидела себя за это, я не хотела вспоминать.  В конце концов, я поднялась, подошла к тайнику. На самом дне его, в самом захламленном углу валялся мой изодранный старый дневник, в который я выливала все свои тайны в детстве.  Испачканные страницы послушно пробегали под моими пальцами, время от времени слипаясь между собой.  Детский почерк открывал всю старую меня, которую я новая ненавидела.  Вот картинки подруг, которые я зачеркнула, когда они меня бросили, вот радостно прыгают каракули от первых отношений с парнем. Мне было тринадцать. Разве это были отношения? Это всего лишь дружба, даже нет, просто минутная симпатия, мы не обнялись ни разу. Мы ходили вместе просто на спор, но тогда я была счастлива. Глупая малолетняя дура. Ненавижу. Стихи. Не мои, его стихи. Я знала их наизусть, я и сейчас их помню, но больше всего я хочу их забыть. Дневник подходил к концу, а мой почерк все восторженнее описывал мое счастье. Меня тогда пустили с подругами на одно мероприятие, которого мы так ждали.  Меня изнасиловали тогда. А эти суки просто бросили меня, убежали, а я осталась, я боролась за мечту, за свой идеал. Но его бросили в грязь, растоптали, уничтожили вместе со мной, вместе с моим желанием его защищать. После этого я изменилась. Я порвала тогда этот дневник, практически ни одна страница не осталась целой. Кроме одной. Кроме последней.  На ней осталось его лицо. И сейчас это лицо улыбалось мне с наклеенной фотографии,  глаза  словно заигрывали. Ни за что. Я не буду снова любить эту фотку, это не будет моим одеялом, никогда и ни за что.  Дневник полетел в сторону, я упала на кровать, уткнулась лицом в подушку. Я не буду, я не хочу. Я не хочу страдать за это снова, я не хочу!  А его глаза все так же улыбались мне, ласково и надежно, даже теперь, когда я бросила его об стену. Я не хочу!
Я поднялась, оторвала фотографию от пожелтевшей страницы, сунула в карман джинсов и вышла. Мне нужно было в аэропорт.  Я летела к нему.

- Билл!! Ты идешь?
- Иду, иду, что вам меня вечно подгонять надо? – я накинул на плечо сумку и направился к трапу самолета.  Мне стало легче после сегодняшней ночи, когда я все высказал. Правда, я потратил тот один раз, который мне принадлежал.  Еще года два-три назад у Тома была похожая ситуация, ему было плохо, так же как мне. И тогда я просто сделал так, как хотел он. Наутро  мы долго смеялись, а Том пообещал, что я тоже могу один раз за этим обратиться. Я, кажется, зря потратил свой один раз. Ну ладно, о содеянном не плачут.  Это не мои слова. Это ее слова. 
Мы летели в Ниццу.  Ненавижу самолеты. Руки опять дрожали.  Не знаю почему, но я долго пытался себя успокоить, хотя раньше этого не делал.  Беспокойство обычно  проходило через час-полтора, потом оставалось только ощущение опасения. Сейчас же, я пытался загнать эту дрожь как можно дальше, чтоб не ощущать ее. Я пытался не бояться.
Нас пару раз тряхнуло. Я молча вцепился в ручки кресла и заставил себя посмотреть в иллюминатор. Там было темно, иногда вспыхивали молнии. Вот сейчас одна как ударит в самолет. О чем я думаю? Нет, не ударит. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Я сказал, все будет хорошо!!! Ух ты, оказывается такие разговоры с собой помогают.
В Ниццу мы прилетели к трем часам дня. Солнце не светило, небо было покрыто  серыми облаками, весьма смахивающими на дождевые тучи.  В отель мы доехали без происшествий. Я зашел в номер, бросил сумку на кровать.  Дверь закрылась. Щелкнул ключ. Холодок пробежал по моей спине, я обернулся.
- Ангел?!
Она стояла, внимательно ненавидя меня глазами. Потом подошла к окну, не найдя ничего, задернула шторы.
- Что случилось, Ангел?
- Тебе не звонили? Письма, СМСки? – я отрицательно покачал головой. Я не понимал в чем дело, но шкурой чувствовал что, что-то  случилось. – А Тому? Остальным? – Я также мотнул головой. Ангел села на кровать, вытащила пистолет, протянула мне. Это был не тот боевой, который я перепутал с газовым, а обычный серый пистолет:  – Стрелять умеешь?
Я кивнул. В тире я стрелял не плохо, модель была мне знакомой. 
- Отлично. Держи всегда при себе, – она поднялась, открыла дверь и, обернувшись, сказала: - Мне нужно порыться в городе. Веди себя ровно, – и вышла из моего номера.

Я уже расположился в своем номере. Правда, это выражалось только в расправленной кровати и  раскрытом окне, но все равно, я чувствовал себя хозяином комнаты.  В дверь постучали. Тихо ворча про надоедливых горничных, я направился к двери:
- Ну, я же сказал, не беспокоить… - начал я, но осекся. Передо мной стояла девушка, красивая, стильно одетая, но не это заставило меня замереть. Я ее уже видел, а слышал о ней еще больше. Она толкнула меня, заставив отступить в номер, закрыла за собой дверь, подошла к окну –Вы… что-то хотели? – я постарался говорить повежливее, судя по рассказам Билла, ее лучше было не злить, не раздражать, да и вообще не существовать. Последнее я не мог выполнить в честь своей еще короткой жизни, а вот первые требования я вполне мог попытаться исполнить.
- Хотела,  - она осматривала номер со скоростью ищейки, но не найдя ничего подозрительного, повернулась ко мне – Густав, Билл сегодня ночует у тебя.
- У него такие проблемы с ориентацией? – автоматически съязвил я, о чем едва не пожалел.  Девушка смерила меня злобным, полным презрения взглядом:
- Меньшие, чем у тебя с мозгами, - да, меня еще не посылали так холодно и спокойно. Вот чему парням не надо у нее учиться, а то я их доводить не смогу.  Видимо, она из вежливости ждала моего ответа, и я кивнул:
-Ладно, пусть остается.
- Скажешь ему об этом сам, - приказала она и вышла.  Я почувствовал неодолимое желание засмеяться, когда представил себе эту ситуацию. Впрочем, она еще предстояла, и я отправился к Биллу, чтоб посмотреть на выражение его лица, когда я предложу ему это.  Я очень удивился, когда он непонимающе задумался, а потом спросил:
- Это тебе Ангел сказала?- я кивнул – Хорошо, я перенесу свои вещи.
Билл поднялся, сложил приготовленные назавтра джинсы с майкой, сунул их подмышку и, прихватив сумку,  отправился ко мне. Совершенно спокойно, словно так надо было!!!

Тихо тикают часы. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так. Тишина. Никого нет. Даже в коридорах не снуют горничные.  Тик-так. Скоро уже два часа ночи, я все еще не сплю. Мне нельзя спать. Тик-так. Чертовы часы, они убаюкивают. Разбить бы их ко всем известной матери. Тик-так. Шорох. Показалось? Тик-так. Мне кажется, или тиканье стало громче? Тик-так. Показалось, часы все так же мерно считают время. Тик-так. Не люблю я ждать. Тик-так. За окном слышится шум. Вроде бы подъехала машина. Тик-так. Да, именно так. Судя по звуку, шины старые, диски тоже разболтаны. Тик-так.  Дверью не хлопали, ее осторожно закрыли. Я не слышу голосов. Тик-так.  Гребаные часы!
Окно распахнулось, в свете фонаря показался человек. Не двигаюсь. Мне нужно впустить их всех, а потом уже выяснять, что происходит.  Глупо, они все равно не оставят машину без присмотра. Кто-то должен стоять на шухере.  В комнату вошли четверо парней, один подошел к кровати, нагнулся надо мной:
-Нет, ты посмотри, спит! – тихое, но удивленное восклицание. Удар ногой в лицо и тихое восклицание сменяется тихим воем. Я на ногах, вижу удивленные лица парней, когда они видят меня. Теперь их заминка станет роковой. Несколько быстрых ударов по болевым точкам и все четверо корчатся у моих ног. Пора спросить.
- Это вас Харальд прислал?
Они хором что-то замычали, но слишком уж нечленораздельно. Придется поугрожать, я достаю пистолет:
- Вас прислал….?
-Харальд, Харальд, - стонет высокий блондин, тот самый, которого я первого припечатала ногой.
- Кто его нанял?
- Мы-то откуда знаем? – сплевывая кровью, шепчет второй – Нам не говорили, двести баксов дал и вперед.
- Что вы должны  были сделать?
- Набить морду тому, кто лежал на кровати. Так, чтоб руки по локоть в крови были, это я тебе дословно говорю… - продолжает задыхаться блондин.  Знакомая фраза, где-то я ее уже слышала. Ладно, потом будем вспоминать.
- Он не сказал ничего передать или сказать?
- Нет, - стонет второй. Убить бы вас всех, чтоб Харальдовы денежки поплакали, да мне нужно знать, что за варианты у его клиента. Пока я не выясню этого, угроза не исчезнет.
- Убирайтесь.
Они удивленно подняли глаза и, поняв, что я не шучу, спешно засобирались. Парни вылезли в окно, тихо кряхтя от боли и негнущихся конечностей.  Вскоре машина отъехала, все так же скрипя колесами. 
Через полчаса завибрировал сотовый, поставленный на беззвучный режим.  Я взяла трубку:
- Да?
- Как же ты успела, а? – послышался удивленный голос – Ближайший самолет до Ниццы должен был быть только через три часа! Как ты добралась?
- Автостопом, бл*, доехала! Что там за варианты?
- Ты из-за этого приехала?
-  Мне интересно, что же за клиент у тебя требует одно, а потом предлагает варианты. Может, тоже подработаю, - я усмехнулась  в своем холодном жестком стиле, и у Харальда сомнения пропали:
- А…. Ну про варианты я завтра сообщу – мне не понравился его смешок. Что-то было не ладно. Но он уже положил трубку. Перезванивать я не стала. Нельзя позволить ему  догадаться, зачем я здесь.  Я легла на кровать, спихнула на пол простыню, мокрую от крови блондина, и попыталась заснуть.  Не спалось, а убаюкивающее тиканье часов превратилось в раздражающий звук. Тик-так, тик-так, тик-так….

Глава №9
Бежать я снова не хочу,
Я в небе счастья не ищу,
Пусть солнца светит свет,
Мне радости в нем нет.
От неизбежного нам не уйти
Оно должно произойти
Судьба из рук сбежала прочь
И смерть опустится как ночь.

Проснувшись, понимаю, что я в номере не одна. У моей кровати сидит Билл, на лице застыло странное выражение. Темные круги под глазами, нерасчесанные волосы  клочьями раскинулись по плечам. Неужели я проспала?
- Каулитц? – обратилась я.  Он не вызывает у меня уважения в таком виде, язык не поворачивается назвать его по имени.  Он сонно моргнул глазами, быстро выпрямился, попытался изобразить бодрость. Ой, жалкий же из тебя актер!
- С добрым утром, - едва ли не зеваешь ты – Как спалось? – не пытайся скрыть беспокойство, Каулитц, у тебя это плохо получается.
- Замечательно. Никого не было, все спокойно, - я беззаботно свесила ноги с кровати и потянулась. 
- А это что? – он поднял с пола окровавленную простыню.
- Ничего.  Порезалась, - я хотела встать, но он удержал меня. Рука поползла вдоль бедра, губы коснулись плеча:
-  Только то? – о чем ты думаешь, Каулитц? Что это снова повторится со мной? Да, видимо, именно так ты и думаешь. Твоя рука продвигается ближе к повязке, в твоих глазах страх и легкий отблеск надежды. Коснулся пореза, больно, но я просто улыбнусь, выказав насмешку:
- Не надейся. Как бы тебе этого не хотелось, больше со мной такого не будет.
Он отшатнулся. На лице горе, он судорожно сглотнул:
- Ангел, за что? – и сразу вышел.

Я боюсь подумать о том, что это снова твоя кровь. Я боюсь представить, что это случилось.  Ты  ударила словами, так, словно ножом в сердце:
- Не надейся. Как бы тебе этого не хотелось, больше со мной такого не будет.
Ангел, за что? За что ты так со мной? Я знаю, я заслужил, но зачем тогда ты приехала? Неужели ты все так же ненавидишь меня?  Этот вопрос срывается с моих губ:
- Ангел, за что? – я не могу смотреть тебе в глаза, я не могу чувствовать эту насмешку, я быстро вышел.  Меня колотило.  Я шел по коридору, мне стало плохо. Голова кружилась, я ударился плечом о стену, глубокий порез, едва затянувшийся, начал кровоточить. К кому-нибудь из согруппников я идти не мог, поэтому свернул на лестницу. Подняться на один этаж, там есть общий  мужской туалет. Ступеньки колышутся под ногами, или же это я не соображаю, куда иду. Перила выскользнули из руки, ковер изогнулся, по крайней мере, мне так показалось,   я падаю. Еще мгновенье, и я ударюсь об пол, окончательно разбив себя всего.
Чьи-то руки подхватили меня, не удержали, но помогли мягче опуститься на пол.  Я закрыл глаза. Том. Только Том мог так вовремя успеть. Я открываю глаза, но натыкаюсь взглядом только на красиво отделанный потолок лестничного пролета.  Пальцы нежно провели по моей щеке, словно успокаивая, от голоса я чуть не упал обратно в обморок:
- Ну, ты даешь, Каулитц! Нельзя же так сходить с ума от простой шутки! – Ангел холодно смеялась, ее волосы щекотали лоб. Простая шутка! Очень мило, она же знает, что я волнуюсь, что я не могу так о ней думать! – Пойдем в ванную, ты плечо разбил.
Она помогла мне подняться, мы дошли до моего номера, она впихнула меня в ванную, я сел на край. Она стянула с меня майку, осмотрела плечо. Легко промыла теплой водой, сходила за аптечкой. Когда рану защипало, я только сжал зубы, стараясь не показывать, что мне больно.
- Хватит строить из себя цыпку! – приказала девушка, капнув лекарство прямо в открытый порез. Я не выдержал, вскрикнул, - Каулитц, не выпендривайся!
Но я не выпендривался, мен действительно было больно. Почему она так легко относилась к этой жгучей боли? Как она могла смеяться над ней?
- Ангел…
- Что? – она спросила так, словно не хотела отвечать ни на какой вопрос. Она огрызнулась взглядом, но я продолжил:
- Что было ночью? – она молчала, я не выдержал, голос сорвался, - Скажи, скажи же!
- Ничего не было.
- А кровь откуда???
- Я тебе уже ответила,  - голос стал закрытым и холодным, она словно закрылась стальными доспехами.
- Ангел.… Пойми, пожалуйста, я очень волнуюсь за тебя…, - начал я, но в ее глазах колыхнулась злоба, она резко вскинула глаза:
-Тебе следовало волноваться раньше, а теперь, будь так добр, заткнись и не лезь не в свое дело! – я последовал этому совету. Будь так добр.  Эти слова вонзились в сердце, лучше бы она обматерила меня и ударила. Я смиренно сидел на краю ванны, почему-то громкий всхлип вырвался из груди. Ангел смерила меня презрительным взглядом, но продолжила лечение.

Я набрал номер. Сейчас я услышу этот голос.  Этот ненавистный женский голос, который так по-деловому спросит «Что тебе надо?». А надо было ей. Ей и моему клиенту.  Пошли гудки. Но трубку она не взяла. Странно. Не дозвониться ей сложно, особенно если она ждет звонка. Ангел.…  Неужели я, наконец-то, оторву твои крылья?

Мы ехали дальше в туровом автобусе. Билл подавлено сидел на заднем сиденье, Густав уткнулся взглядом в свой ноутбук, Георг честным образом разглядывал девушку, которая, прижавшись к  стеклу, не отрывала взгляда от дороги.  Пусть сейчас она была одета не так сексуально, как при нашей первой встрече, но идеальная фигура все равно привлекала взгляд. Я сам не мог оторвать от нее глаз. Я примерно понимал, что так манило в ней Билла. От нее веяло уверенностью, но в то же время больно оттягивала жесть, в которую она была облачена. Резкие, короткие ответы, быстрые злые взгляды, чуть напряженное лицо, словно постоянно в бою, постоянно в борьбе.  Внезапно, она поднялась и быстро прошла  на второй этаж автобуса, на ходу сунув руку в карман. Я подошел к окну. По соседней трассе ехал Мерседес белого цвета, стремительно догоняя нас. Подумаешь, мало ли машин.  Трассы объединились, Мерседес пристроился позади нашего автобуса. Раздался выстрел, водитель машины упал на руль с пулей в голове, автомобиль слетел с трассы. Ангел спустилась к нам, поигрывая пистолетом.
- Ты что творишь? – накинулся на нее Георг.
- Выигрываю для нас время, - коротко ответила девушка и снова устроилась у окна.  Билл тяжело вздохнул и снова уткнулся носом в колени. Что-то произошло сегодня, но я не мог понять, что.
Наконец,  Густав не выдержал и спросил:
- Что происходит, Ангел?
Девушка не ответила, лишь напряженно уткнулась глазами вдаль, словно высматривала кого-то. 
- Ангел? – позвал Густав.
- Спасаю ваши шкуры, и не хрен меня доставать! – злобно бросила девушка. Мы отстали.

Я не знал, что мне делать. Я снова был никем, ничем, противно. Вот она снова сидит передо мной, поджав ноги, но не напрягая одно бедро, оно все еще болит у нее. Я не знаю, что случилось ночью, но если она опять страдала за меня, я себе этого не смогу простить. Я ненавижу чувство вины, но другое не посещает душу.  Вот она поднялась, чтобы снова подняться на второй этаж, там широко открываются окна, видимо, кто-то еще подъехал к нам. Кто-то еще, от кого она пытается меня защитить. Но зачем? Зачем это ей нужно? Неужели я до сих пор остаюсь чьим-то заказом? Наверное, это так. У нее нет других причин.
Зазвенел мобильник, Ангел взяла трубку. Я не расслышал всего разговора, до меня долетели обрывки:
- …варианты, - донеслось из трубки
- Какие?
- … или ты
- Кто этот клиент?! – голос Ангела стал громче, она почти кричала в трубку
-… нервы сдают, а?
- Сука, заткни свое отверстие дерьма и отвечай на вопросы!!! – у нее действительно сдавали нервы.
-… погибнет.
- Твою мать… - прошептала девушка, видно собеседник услышал.
- Решать тебе, кто сдохнет, ты или твоя любимая картинка с дневника!! – это было выкрикнуто в трубку так, что мы все это слышали.
Я поднялся. Ангел. Она любила. Кого-то, но любила. Это шокировало меня, жалость давила на сердце. Наверное, она приехала сюда с очередным заказом, а там под угрозой был ее друг. Наверное, Джо. Да, скорей всего он. Я снова был виноват.
Девушка облокотилась на встроенный шкаф, губы подрагивали от напряжения, она вся странно сжалась, руки сжимались в кулаки, она вся казалась загнанным зверем. 
- Ангел…

- Ангел… - ты зовешь меня. Жалость и сочувствие сквозят в твоем голосе, ты думаешь, что понимаешь, что случилось. Глупый, наивный Билли, ты веришь что все так просто. – Прости меня, Ангел. Я снова…, но замолкаешь, поймав мой взгляд. Я смотрю тебе в глаза. Выдержишь ли ты, если я скажу тебе, что же такое случилось? Посмотрим:
- У меня новый заказ, - я улыбнулась, но это мало смахивает на радость.
- Кто? – ты уже понял всю суть моих заказов.
- Ты, - отвечаю я, вижу, как изменилось твое лицо, а остальные напряженно замерли на месте, - или я.
Ты смотришь на меня непонимающими глазами. Ладно, я объясню:
- Тебя заказали, Билл, - почему я назвала тебя по имени? – Не мне, другим. Но у них есть выбор: либо ты, либо я. Выбирать мне. Я могу убить тебя сейчас и предоставить им твое тело, или выйти к ним, чтобы они убили меня.
Ты вздрогнул, как от удара.
-Ангел… - наверное, ты попросишь о пощаде, - Убей меня, но не ходи сама, пожалуйста!
Ты не подумал, сказав это. Это минутные эмоции, они плохо кончаются для нас всегда, а ты никак не можешь понять этого. Билли, глупый маленький Билли. Я усмехнулась и направилась к выходу.  Сейчас я выйду, выскочу с  этого автобуса, положу половину преследователей, погибну сама. Что я делаю? Я знаю, что я делаю. Это моя жизнь и мне ей распоряжаться. Кто-то потянул меня за руку. Я обернулась, уверенная, что это Том, он стоял ближе всех, и замерла от неожиданности. Билл…
Он стоял и держал меня за руку. Глаза умоляюще впились в мое лицо, но я лишь улыбнулась.  Он притянул меня, я не оттолкнула. Мы последний раз стоим рядом, почему бы не постоять немного? Твои губы, такие мягкие и желанные, совсем близко, но я не коснусь их. Я не дотронусь до своей детской мечты. Я шагнула назад, натолкнувшись на изголовье его кровати, в заднем кармане что-то хрустнуло…. Я сунула руку и достала его чуть помявшуюся фотографию. Надо было что-то сказать…
- Слушай, меня подруга просила взять автограф, распишись, а?
Он  послушно взял фотографию, маркер, написал что-то на задней стороне, протянул мне. Я не стала читать. Я прошла к двери автобуса, открыла ее, выпрыгнула на ходу.  Из двери высунулся Билл, слезы текли из глаз, я видела, как размазывается теплым ветром тушь и тени по его лицу.  Я услышала, как передо мной затормозили машины. Два белых Мерседеса, из них вылезли крепкие парни,  вслед за ними и Харальд. Я потянулась к пистолету, но поняла, что забыла его в автобусе. Как глупо.
- Ангел, ты решила умереть?
- Нет, я просто забыла пистолет, - честно призналась я. Конечно, он мне не поверил. На меня уставилось дуло дорогого револьвера, секунды потекли медленнее. Все кончено.  Я опустила глаза на фотографию, подписанную Биллом.  Он довольно, обнадеживающе улыбался.  Я повернула последнюю страницу  дневника. В глаза бросилась надпись: «Fur Engel, mit liebe, Bill Kaulitz».  Он догадался…
Тихий выстрел, что-то горячее обожгло грудь в области сердца, я почувствовала, что падаю, больно ударилась головой об асфальт. Глаза уже не видели, и лишь каким-то шестым чувством, чувством равновесия, я поняла, что меня подняли, куда-то понесли и снова бросили. А я падала, падала, падала…..

Это не конец, будет еще.