Нафига выкладываю, комментов нифига нету(((
Глава №8
Пусть время лечит, убивая.
Пусть солнце светит, умирая.
Пусть падая, снег тает.
Пусть свет меркнет, погибая.
Открываю глаза, вижу тебя у своей постели. Ничего удивительного, так продолжается уже две недели. Ты постоянно рядом со мной, все борешься за меня, забыв о себе, ты уже вытащила меня с того света. Сегодня что-то будет, я понял это, когда увидел баррикаду каких-то лекарств на журнальном столике. По твоему взгляду понимаю – сначала это что-то, а потом уже завтрак. Ангел, что опять ты придумала? Я, конечно, знаю, что одним курсом, выписанным в клинике, я не спасусь, но все же, можно было б объяснить!
- Ну, что ты так смотришь? – весело спрашиваешь ты, жестом приказывая мне перевернуться на живот. Ладно, как будто выбор у меня есть! Чувствую, как ты осторожно села сверху, немного прижав меня к кровати. Что дальше? За последнее время я перестал относиться к лечению, как к пытке, ни разу ты не причинила мне лишней боли. Это не значит, что мне не приходится терпеть время от времени, но все же. Чувствую твои руки на своих плечах, ты легко размяла мышцы, нагнулась вперед, шепнула:
- Расслабься, будет больно.
В следующий миг острый импульс прокатился вдоль позвоночника, заставив меня дернуться, я не кричал, но едва не задохнулся. Это было слишком. Боль следовала по всей спине, четко очерчивая каждую кость, каждую мышцу, я словно был на уроке анатомии, только вот препарировали меня. После нескольких движений я не выдержал:
- Ангел! – но она прервала мое громкое обращение:
- Терпи.
У меня выхода другого не было. Я судорожно сжимал складку простыни, так сильно, что пальцы затекли. Боль не исчезала, нарастая с каждым движением, с каждым мощным нажатием. Спина, я ее не чувствовал, это был словно полигон. Надеясь как-то отвлечься, я спросил:
- Ангел, что ты делаешь? Именно? – я успел сказать, прежде чем новый импульс боли заставил меня уткнуться лицом в подушку.
- Ничего особенного. Расслабься и не дергайся.
- КАК? – это уже не вопрос, это стон, громко вырывающийся из содрогающегося тела.
- Если насилие неизбежно, нужно расслабиться и получать удовольствие, - услышал я легкий смех. Последовать этому примеру у меня получалось плохо. Боль исчезла внезапно, так же быстро, как и появилась. Нежные руки легко пробежали вдоль позвоночника, оставив за собой приятное тепло, я почувствовал, как ее губы коснулись моей щеки:
- Отдыхай.
Да, я постараюсь. После такой-то встряски я точно улягусь поудобней, так чтоб ты не смогла этого повторить. Надеюсь, это возможно.
Спокойствие вновь разлилось по телу, Так быстро и просто, одним движением руки. Снова все тревоги ушли назад, снова не было проблем этого мира, это действительно помогает. Интересно, Том уже проснулся или еще спит? Нужно зайти к нему. Почему-то мне одиноко. За последние две недели все стало лучше, все стало проще. Но мне от этого не легче. Я один. Я точно знаю, я один. Том и Ангел, я не нужен им. Том, он все ждет, когда снова сможет играть на гитаре. Из-за этих препаратов у него нарушена координация движений, нужен специальный курс. Не сложно. Курс мы оплатили. Мама не может приехать, она болеет. Ангел. Ангел каждый день уезжает куда-то, она совсем про меня забыла. Мы не видимся почти. Нельзя так думать. Я только избавился от тревог, они только-только отошли на задний план, а я вновь возвращаюсь к ним. Нельзя так.
Стена дрогнула, играя тенью. Что происходит? Что за чертовщина? Стена как стена, но нет, она живая, двигается, искажается, что происходит??? Стена приближается, охватывая меня, я словно тону в ней, как в болоте. Еще секунду назад податливая материя превращается в истинный камень, сковывая движения, убивая меня. Кто-нибудь, помогите!!! Но никто не приходит, я погибаю в этой безысходности, я пытаюсь вырваться, но она крепко удерживает меня своими цепкими пальцами. Бью наотмашь свободной рукой, больно, открывается соседняя дверь, свет больно бьет в глаза, я кричу. Глаза слезятся, макияж течет по лицу, унося вниз часть меня, размывая мое будущее, растекаясь моментами моей жизни. Человек с силой поднял меня на ноги, словно выдрав из стены, из этой пропасти отчаянья. Я не знаю кто он и что он. Я не могу разглядеть даже лица. Я слышу, он говорит, но я не могу понять, что он говорит. Внезапно среди потока слов проскальзывает одно, точное и больно врезающееся в сознание:
- Ненавидеть.
Я не знаю, что это значит. Не хочу знать. Я не понимаю, не хочу понять, оно так больно врезается в меня, словно пронзая иглами и без того усталое тело. Но оно повторяется, я не могу сопротивляться.
- Ты должен ненавидеть.
Я не знаю, зачем, за что? Что я должен ненавидеть? Кого? Что вам нужно? Я не могу вырваться, мне больно, я растворяюсь в словах, я растворяюсь в приказах, которые не слышу. Хватит, умоляю, хватит. Меня словно разрывают на куски, я погибаю.
- Ты должен ненавидеть.
Хорошо, я ненавижу, ненавижу. У меня нет выхода, я согласен, лишь бы прекратить эту пытку. Снова гул голоса, неразборчивые слова, следующее вырывается из этого круговорота, пронзая меня всего.
- Доверять.
Не надо, как раньше, нет. Доверяю, кому угодно, кому прикажут, только хватит. Гул голоса стал сильнее, я потерялся в нем. Меня не было. Человек отпустил мою руку, я, потеряв поддержку, безбольно сполз по стене. Все кончено, пожалуйста, хватит всего этого. В темном отсвете блеснул расстегиваемый ремень. Я не сопротивлялся. Доверять.
Глава №9
Холод стали на ветру
Тепло пламени во тьму
Боль от снега, боль от власти
Гаснет пламя от ненастья.
Я сидел в кресле. Скоро все будет кончено. Скоро все должно прекратиться. Скорее бы средство подействовало. Скорее бы пришел в себя Том, скорее бы я смог отправить Ангела отсюда хоть куда-нибудь. Скорее бы все это кончилось. Я так мечтаю о покое, я так хочу тишины. Я так устал, я сделаю все, чтобы спасти группу, но это так нелегко. Ангел, из-за нее начались все эти неприятности. За что же это на мою голову?
Взгляд упал на препарат, что передал мне врач. Осталось всего несколько доз, нужно будет приобрести еще несколько. Они помогают держать парня в руках, благо у того еще есть силы. Ничего, скоро все это закончится. Его психическое состояние оставляет желать лучшего, но еще есть поддержка выписанного препарата. Я не знаю, что бы я делал, если бы парень отказался его принимать. О чем я думаю? Скоро восемь, он придет, нужно приготовить инъекцию.
Я сидел в комнате, скучно не было, было просто хреново. Мне так хотелось чего-нибудь, но я не мог понять чего. На стене противно играл лучик света. Мерзко. Он так и прыгал в такт покачивающимся занавескам, так и норовил оказаться в моем поле зрения. Я отвернулся. Мерзко. Одиноко, холодно, плохо. Я больше не хочу здесь сидеть. Надоело. Я вышел из комнаты, в коридоре никого не оказалось. Как глупо, у меня есть дом, а я останавливаюсь в гостинице. Почему? Просто так. Потому что так решила какая-то девчонка, которая еще и младше меня. Тупо. Вообще я не обязан здесь сидеть. Я вполне могу уехать. Нет, не правда, не могу. Я остаюсь здесь, потому что так лучше для моего брата. Я не могу его просто бросить. Также как не могу бросить любимую девушку, пусть у нее нет сейчас времени на наши отношения. И я не имею права на нее обижаться, потому что она спасает моего брата. Хотя, могла бы выкроить пару часов на то, чтоб просто посидеть со мной у телевизора. Нет, ей нужно куда-то ездить, где-то пропадать, возвращаться поздно. Вообще, зачем ей это? Вдруг, у нее есть кто-то другой? Нет, такого не может быть, она не способна на такое. Да кто ее знает? Эти мысли продолжают бороться во мне, у меня нет выхода, я просто не знаю, что делать и как думать. Что-то случилось, только я не могу понять, что. Я помню, мне стало плохо, я пришел к нему, у него оставался препарат, я почувствовал себя лучше, вернулся в свой номер. Потом снова стало плохо. А потом.… Потом я не помню, что было. Почему-то сегодня я проснулся раньше обычного, дико болела голова, ныли плечи, ощущения мерзкие. Что происходит?
Я прошел мимо номера Георга, услышал звуки бас-гитары, стало неприятно. Не нравятся мне такие звуки. Перестали нравиться. Почему, не знаю. Раньше это было моей жизнью. Звуки гитары, перебор, бой, резкие аккорды, но не теперь. Они слишком мешают мне. Возле двери Густава я даже не остановился. Что мне до него? Он, наверняка, куда-то уехал, чем-то занят. Возможно, ужинает, время как раз полвосьмого. Несколько чужих номеров, один такой знакомый, там сейчас Том. Остановившись возле двери, я услышал смех. Довольный, счастливый. Он смеялся. А я был ни причем. Его радость ко мне не относилась. Я не стал заходить. Пусть. Словно в ответ на мои мысли послышалось:
- Если ты еще раз так сделаешь, я тебя на диету посажу!
- Хватит того, что я на ней лежу!
Они веселились, вместе. Без меня. Я не был нужен им. Я был лишним. Я был один. Я шел дальше по коридору, но никого не было. Уже чуть темнело, поэтому горели тусклые лампочки. Словно те самые мерзкие блики солнца на стене моей комнаты. Мерзко. Впереди показалась площадка лестничного пролета. Возле нее маячила дверь, такая же, как и все остальные, оформленная под натуральное дерево. Я хотел пройти мимо, но ноги сами остановились около нее. Я не хотел заходить, но меня влекло туда, я не мог противиться этому. Повернул ручку, толкнул от себя. Он был там. Сидел и что-то писал. Обернулся, посмотрел на меня:
- Тебе плохо? – так участливо, так понимающе. Мне же не плохо, у меня нет никакого тревожного состояния, но я автоматически отвечаю:
- Да.
- Садись, - я сел, по привычке, закатав рукав. Темные вены выделялись на фоне светлой кожи, но я не реагировал на терпкое ощущение, когда игла вонзилась в кожу. Легкие пузырьки препарата играли в свете лампы, я сидел и ждал. Все. Я опустил рукав, на несколько секунд левая рука отказалась слушаться. Ощущение потерянности исчезло, осталось легкое чувство спокойствия и уверенности.
- Спасибо, - я поднялся, вышел. Не знаю, как там он смотрел мне вслед, но это было не важно. Я возвращался в свой номер, коридор словно плыл в тумане. Только не как будто по помещению разлили молоко, это я двигался медленно и чуть слабо. В номере никого не было. Хотя, кто мог быть здесь? Разве что тот человек, которого я так хотел видеть, внимания которого я так жаждал. Но это было не для меня. Здесь было пусто.
Прошло около часа, я сидел и читал. Читал с таким удовольствием, с каким редко брал книгу в руки. Это был какой-то роман, я даже не запомнил названия, но мне нравилось то, что описывалось там. Жизнь, жизнь безоблачная, такая простая, книжная, с малыми проблемами и легким их решением. Как мне этого хотелось сейчас. Особых проблем у меня, правда, не было, но те, простые на вид, не желали решаться. Почему-то они так давили. Я отложил книгу, комната после многочисленных строчек показалась маленькой и неуютной. Я посмотрел в окно, там уже стемнело, только фонари освещали центральную улицу. Когда мой взгляд вернулся в комнату, она стала еще меньше. Что? Этого не может быть!!! Это не может происходить! Но стены продолжили сдвигаться, потолок начал опускаться. Меня раздавит, я превращусь в мерзкую расплющенную массу. Я не хочу. Помогите! Я ударил по стене, отшиб себе руку, но на нее это мало подействовало. Я стал барабанить в дверь, но та отзывалась глухим стуком, больно. А я все колотил в нее кулаками, пока по рукам не потекла кровь, пока они не онемели. Я сполз вниз, стены словно остановились. Холод, жестокий холод пронизывал тело, продирая до костей, в окно светил фонарь, больно обжигая глаза. Помогите мне, кто-нибудь, пожалуйста, помогите! Дверь распахнулась, возникнув в другой стороне от меня, на пороге показался кто-то. Почему-то мне кажется знакомой его фигура. Я знаю, я чувствую, что дальше хорошего не предвидится. Его голос, жесткий ,гулкий, наполняет комнату, заставляя меня прижиматься к стене, заставляя вздрагивать. Не надо, я знаю, я знаю, я все чувствую, я догадываюсь, я ожидаю твоих слов. Пожалуйста, хватит!
- Ненавижу! – крик рвется из меня, от него закладывает уши, но это лучше, чем слушать гул приказа.- Кого прикажешь, ненавижу!
Гул стал тише, чьи-то сильные пальцы коснулись моих волос, легко погладив их. Я стоял на коленях перед ним. Мысли пропадали, я увидел, как он расстегивает ширинку брюк, сквозь гул приказов проскользнуло уверенно теплое слово, и я растворился в нем.
-Доверять. Билли, доверять.
Я послушно закрыл глаза:
- Доверяю.
Фонари угрюмо светили вдоль трассы. Интересно, успею я или нет? Скорее всего, да. Почему? Скорее всего, потому что у меня нет выхода. Мне нужно успеть к Тому уже к девяти утра, придется гнать под стольник. Успею. Рука практически не болела, только повязка мешала пальцам двигаться нормально. Ничего, ребра практически зажили, оказывается, одно было почти сломано. Хорошо, что я выбрала время съездить на рентген. Могло кончиться хуже. Правда, и сейчас не все гладко. Все просто отвратительно.
Я упустила этого человека в больнице, промедлила с его обнаружением, потеряла след. Тогда вечером я узнала о том, что такси разбилось, причем, вместе с водителем. На следующий день медсестра уволилась, я отыскала в базе данных ее адрес, но там никого не оказалось. Потом мне сообщили, что она выехала из страны. Я бы поехала за ней и вытрясла бы из нее все, что нужно было, да только не могла отойти от Тома. Как ни странно, меня не пытались убить уже две недели, я ежевечерне налаживала связи с криминальной элитой города. Договорилась я с многими, правда, и показать себя пришлось не один раз. В новостях даже сообщили об этом. Правда, весьма сухо, просто объявили о появлении особо опасного преступника. Ничего особенного. Две недели. Две недели впустую. Я никого не нашла, они словно сквозь землю провалились. Я не понимаю логики – сейчас я в самом уязвимом положении, меня легко убить, легко найти возможность, легко просто шантажировать, но они не делают этого. Почему? Неужели они залегли на дно именно сейчас? Это не выгодно, это ясно с первого взгляда. Жаль, но игра затягивается. Я жду нападения, я постоянно рядом с ребятами, постоянно контролирую ситуацию. Никто, никого, ничего. Пусто и бессмысленно. Я теряю время, ничего не происходит. Меня это бесит. У меня складывается ощущение, что ведется двойная игра. Словно предшествующие события были просто проверкой, а сейчас готовится что-то настоящее, действительно опасное. Я шкурой это чувствую.
Билл. Почему-то я вспомнила сейчас о тебе. Что-то я совсем тебя не вижу. Я постоянно с Томом, а ты приходишь редко. Не придумал бы себе чего лишнего. А то потом объясняй, извиняйся ни за что. Смешно. Кажется, он ревнует. Почему? Кого к кому? Меня к Тому или наоборот? Смешной. Сердце отзывается теплом каждый раз, когда я думаю о тебе. Даже фонари светят ярче. Словно ты сейчас рядом. Когда вернусь, обязательно посидим у телевизора, поболтаем о чем-нибудь. О том, о чем ты захочешь поговорить.
В глаза ударил свет фар проезжающей навстречу машины. Яркий, до слепоты неприятный, я прищурилась. Внезапно машина содрогнулась от бокового удара, ее закружило, я до упора нажала на тормоз, но меня сносило с дороги. Я врезалась в парапет, снеся его на хрен, машина покатилась под откос. Внизу блестела вода дальним отсветом, я толкнула дверь, выпрыгнула наружу. Я смогла остановить свое падение, благо упала я в кусты. Машина уверенно скрипнула колесами и сорвалась с обрыва. Только сейчас я осознала, что произошло. Страха не было, я выхватила пистолет, потихоньку пробралась к дороге. Трасса была пуста, но я не спешила выходить из своего убежища.
Фонари все также угрюмо горели по двум сторонам асфальта, пронзая своим светом ночь.
Глава №10
Ударив словом, больно ранил.
Удар ножом мир не исправил.
Слеза щеки коснулась тихо
Она погибла, он не слышал.
Я зашел в комнату, Том полусидел на кровати, играя в Плейстейшн. Я сел рядом. Что ты мне скажешь? Ты поднял глаза, в них отразилась радость:
- Явился! Где пропал?
- Я здесь был. Просто казался лишним.
- Да ладно тебе, не говори глупостей! Ты даже не пришел вчера, а мне, между прочим, лучше!
- Замечательно, - ты так странно себя ведешь, как ребенок какой-то.
- Ты что? Не рад? Хочешь, снова заболею?
- Не стоит, - что за дурацкие мысли, Том?
- Что ты вчера делал, такое важное, что забыл про меня, а? Ну, колись! – глаза Тома сверкали озорными огнями, но мне почему-то они казались чужими. Меня все раздражало.
- Ничего. Спал.
- Билл, ты что, не выспался? Что с тобой? – ты так непонимающе на меня смотришь, словно пытаешься понять. Ты меня не поймешь, я один в этом мире, ты мне никто. Стоп! Что я думаю? Это же Том! Том, Том, а не кто-нибудь там! Мой брат! Я схожу с ума, я не должен такое себе позволять!
- Выспался. Очень даже. Переспался! - ответ выходит жестким и злобным. Что я делаю?
- Билл, ты уверен? А то, кажется, мало переспал. А, изменник? – тихая скептика доносится из-за спины, я оборачиваюсь, вижу Ангела. Она спокойно смотрит на меня и улыбается. Еще ты будешь мне вопросы задавать!
- Твое какое дело? – злобно бросаю ей через плечо.
- Билл, не надо так, а? – неуверенно попросил Том, в его глазах светится непонимание и растерянность.
- Как так? Это же вы здесь развлекаетесь напару, а не я по борделям шляюсь, - я не могу остановиться.
- А ты присоединяйся, веселее будет!- Ангел засмеялась, издеваясь надо мной. Я вскочил, бросил ей в лицо злобное:
- Заткнись!
Ты замерла, словно я ударил тебя. Наконец, осмеливаешься произнести:
- Билл, что…
- Если бы ты знала, как я тебя ненавижу! – это не мои слова, но я их говорю. Внутри меня открывается источник, я, наконец, разбираю смысл гула голоса – Ты мне жизнь сломала! Если бы не ты, я бы жил и такого бы не терпел! Ты, ничтожество, решила, что можешь управлять мной, что я мальчик на побегушках! Билл – то, Билл – это! То мне скучно, то мне надоело! А с Томом тебе не скучно? Верно, трахаться с ним приятней, опыта больше! Ты хоть знаешь, каково мне? Ты знаешь, как надоела мне своей показушной заботой, своим показушным вниманием? Думаешь, один раз эффектно появилась, так теперь все – мир на цыпочках не прыгай? Посмотри на нее, благодетельница! Не пристрелила однажды! Да лучше бы застрелила! Сдох бы и тебя не видел!
Все замерли, повисла пауза, ты чуть приоткрыла рот, что-то хочешь сказать. А я не позволю тебе говорить до тех пор, пока не выскажу все тебе сам.
- Что ты вообще, чтоб здесь командовать? Изнасилованная малолетка, которая иногда попадает пальцем на курок! Глупая, никому не нужная фанатка, которая готова сдохнуть за идеал!
Ты вздохнула, замерла, я высказываю тебе четко и жестко, так, чтоб ты расслышала каждую букву:
- Я тебя ненавижу.
Я ждал жесткого ответа, пощечины, но ты лишь попыталась вздохнуть, вместо громких слов из твоей груди вырывается всхлип, одинокая слеза покатилась по щеке…
В следующую секунду дверь распахнулась, Ангел убежала.
Том вскочил с постели, прижал меня к стене. Глаза горели злобой, обидой, почти ненавистью:
-Ты что сделал?
- Что заслужила, то и получила, - я злобно бросил тебе это в лицо, внезапно осознаю, что твои пальцы крепко сжимают мою майку, ты почти отрываешь меня от пола, приподнимая на руках. Том всегда был сильнее меня, но я не ожидал от него этого в подобном состоянии. Он жестко ударил меня по лицу, стало больно:
- Как ты мог?
- Очень просто, - жестко отвечаю я, ненавижу себя за это, но голос, голос звучит во мне, я не могу остановиться.
- Извинись! Немедленно извинись перед ней! – ты едва не кричишь это, но я также холодно продолжаю:
- Не подумаю.
- Ты извинишься! – это не вопрос, это приказ.
- Нет! Я не собираюсь извиняться перед ней.
Повисла пауза, ты отпустил меня. Чуть потерянно, но уверенно прошептал:
- Тогда ты мне больше не брат, - Том отвернулся, накинул халат, вышел, хлопнув дверью. Что же теперь? Ну, нет брата и что дальше?
Подождите, что я говорю? Том! Его больше нет для меня. Я сам все порвал. Что я наделал? Я разбил ту связь, что казалось нерушимой, я уничтожил то, что столько времени спасало меня. Я остался один, в этом мире, не было никого. Том, ты не мог так поступить, пожалуйста, нет! Я было кинулся за ним, но проходя мимо знакомой двери, остановился. Я не мог просто пройти, меня тянуло туда. Я постучал, оказалось незаперто.
- Тебе плохо?
Я тихонько вошел в комнату. Ангел сидела на полу, неестественно подогнув колени. Я опустился рядом, обнял ее за плечи.
- Не надо, - я услышал, как дрожит ее голос, но слез в нем не было.
- Прости его, Ангел, он… - я не закончил, она оборвала меня:
- Отойди. Лучше отойди сейчас, - я повиновался, удалившись в другой конец комнаты. Ангел поднялась, я увидел, как она рассматривает зеркало перед собой. Такое большое, в полный рост оно отражало девушку, я видел горящие злобой, обидой глаза, она дотронулась до стекла ладонью:
- Ангел… Трахнутая малолетка! – в следующий миг послышался звон битого стекла, посыпались осколки. Но она не успокоилась. Она снова ударила зеркало, по острым краям разбитого стекла потекла кровь. Ангел, зачем?
- Значит, ненавидишь? – она била зеркало, уничтожая его, разбивая себя на миллионы осколков, убивая чувства обиды и горечи. Наконец, все стекло осыпалось, осталась пустая рама, девушка бессильно дрожала, замерев перед ней, плечи понуро и одиноко направлены вниз, гордая осанка исчезла. Я подошел, не успел коснуться, как она развернулась, я едва перехватил ее руку, спасая себя от удара:
- Том, за что? – она прижалась ко мне, я мог только обнять ее, мне было реально жалко ее. Я такого не ждал, не мог ожидать. Она не плакала даже сейчас, но бессилие, обреченность сквозили в каждом ее вздохе, в каждой секунде ее жизни. Я не мог ответить на ее вопрос. Она дернулась, я удержал.
- За что он так со мной? – не крик, шепот, тихий потерянный шепот. Что я могу тебе сказать, Ангел? Я сам не могу понять, что же происходит. Я ничего не могу тебе объяснить, ты, наверное, сама знаешь больше чем я.
Ангел, ноги ее уже не держали. Она бессильно упала на колени, я заставил ее подняться из кучи осколков, усадил на кровать. Ее плечи содрогались, она закусывала губы до крови, невидящий взгляд потеряно бродил по полу.
- Ангел, не надо. Он не заслужил этого. Правда, – я пытаюсь хоть как-то тебя подбодрить, получается плохо. Ты не слышишь меня. По твоим пальцам течет кровь, я опустил вниз глаза, ты разбила руку в кровь, в ране остались крошки стекла. Я попытался убрать их, но ты лишь дернула рукой:
- Пусть.
Не отталкивай меня. Я коснулся губами раны, потянул в себя. Кровь ручьем хлынула мне в рот, неся с собой острые осколки, я оторвался от твоей руки, сплюнул на пол. Вновь стал высасывать стекло из раны. Через несколько секунд я поймал твой взгляд, безразличный, потерянный:
- Зачем?
Что я могу ответить? Что это все очень опасно и вспомнить пару лекций по анатомии? Ты итак все это знаешь. Я лишь тихонько шепнул:
-Так надо, - ты устало закрыла глаза, шепотом бросила убитое:
- Делай что хочешь.
Больше всего я сейчас хочу, чтоб ты бодро выматерила меня, Йоста, Билла, хоть кого-нибудь! Чтоб я видел, что ты жива. Что ты еще борешься, что ты еще не потерялась.
- Ангел, - ты не откликнулась, - Держись, Ангел. Ты сможешь.
Внезапно ты заговорила. Я не узнал ничего из этого бессвязного потока слов. Короткие отрывки, ты сама не желала, чтоб я их понял. Я слышал отдельные фразы, ты потеряно смотрела в потолок, быстро перебирая всю свою жизнь, всю свою душу.
- И вообще, препараты…- ты замолчала, взгляд на секунду замер в своей потерянности, потом наполнился смыслом и тревогой, - Шайсе!
-Что? – не понял я.
- Препараты… - еще раз шепнула Ангел, потом повернулась ко мне: - Найди Билла, пожалуйста, найди его.
В глазах надежда, злость, обида, что-то еще. Я поднялся, направился к двери. В коридоре было пусто. Я быстро добрался до номера Билла, но мне никто не открыл. Я зашел к Георгу, но тот лишь удивленно посмотрел на меня. Густава в номере не было, он уехал на интервью. Я обернулся. Ангел стояла на пороге номера, глаза жестко блестели, губы уверенно сжаты, что-то роковое было в ее фигуре. Потом она отвернулась, я увидел блеск начищенного пистолета.
Стук в дверь оторвал меня от любимого занятья. Пришлось положить гитару и пройти к двери. На пороге стоял Том в халате и тапочках. Если его сейчас увидит Ангел, то это плохо для нас кончится. Здесь будет такой скандал, что стены рухнут.
- Билл у тебя? – вопрос едва не снес меня с ног. Билл? Да у Каулитца младшего вообще крыша последнее время поехала, все сидит в своей комнате, даже ужинать не выходит. К Йосту иногда заходит только. Том понял ответ по моим глазам, вздохнул и обернулся. За его плечом я ничего не мог увидеть, но последовал за ним. Мне уже стало интересно происходящее, но вид Ангела, стоявшей в коридоре, заставил попятиться. Не люблю я, когда у нее в руках оружие, ох не люблю. Девушка устало повернула голову, я сразу ощутил порыв какого-то горя, чего-то необратимого.
- Ангел, его нет, - потеряно шепнул Том. Она лишь вздохнула, но выпрямилась, прошла несколько шагов по коридору:
- Где он может быть? – голос звенел болью и безразличием, я никогда такого не слышал, но тут мне пришло в голову:
- Может у Йоста?
Том ободрено прошел по коридору, постучал в дверь продюсера:
- Дейв! Билл у тебя?
За дверью послышался шум, кто-то полусонно пробормотал:
- Нету…
Ангел сорвалась с места, ударила по двери, та не поддалась, девушка ударила снова, дверь отворилась. Я заглянул вслед за ней, чуть оттолкнув Тома. Продюсер стоял у стола со шприцом в руке, Билл сидел на кровати, закатав рукав свитера. Несколько секунд висела пауза, потом Билл резко вскочил на ноги, быстрым шагом направился к нам. Мне наступили на ногу, я вдруг понял, что это Ангел, она испуганно отпрянула в сторону, пропуская Каулитца. Я видел, как шевельнулись ее губы, позвав тихо:
- Билл…
Но он не среагировал. Он прошел мимо.
Мы сидели вместе в комнате, Йост непонимающе перебегал глазами по нашим лицам. Ангел стояла у окна, впечатав взгляд в темное небо. Наконец, она спросила:
- Зачем ты колол ему это? – голос убито просвистел в гробовой тишине напряжения.
- Ему выписали этот препарат. Еще в клинике, - ответил Йост, явно не понимая. Зачем его ударили, а теперь еще и привязали к стулу, с моей, правда, помощью.
- Зачем?
- У Билла опасное психологическое состояние. Этот препарат должен был его сдерживать. Ну… - он запнулся, поймав взгляд девушки, - мне так сказали, потом понадобилось еще, рецепт же есть, вот мы и продолжали… - он не договорил. Ангел жестко ударила его по лицу, ее голос едва не сорвался на крик:
- Кто тебе это выписал???!!!
- Врач в клинике, у меня осталась визитка, - Йост сплюнул кровью, видимо, Ангел разбила ему челюсть, - Да в чем дело, все-таки??
Мы вместе ждали ответа, но девушка молчала. Прохаживаясь по комнате, она что-то шептала, только мы не могли разобрать слов. Она взяла в руки бутылек, встряхнула, содержимое заиграло многочисленными пузырьками. Наконец, она подняла на нас глаза:
- Это не лекарство. Это сильнодействующий наркотик, который используется в психушках. Его действие заключается в транквилизаторных свойствах, только длятся они не долго. Обычной дозы хватает часа на четыре, по мере привыкания этот срок сокращается до получаса. Организм человека не способен испытывать на себе влияние препарата дольше недели, потом он оказывает только отрицательное воздействие. Галлюцинации, депрессии, абсолютная беспомощность. Человека словно зомбирует, если подловить его в подобном состояние краткой эйфории или галлюцинации, то приказы, условия, все западает глубоко в подсознанье, впоследствии можно ожидать любых последствий, - мы удивленно вытаращились на нее, Ангел вздохнула, продолжая, - Я тогда чуть из окна не выпрыгнула, вовремя пришла в себя.
Я видел, как вздрогнул Том, Йост понурил голову, мы услышали тихое:
- Что же я наделал…
Ангел помолчала, потом вскинула голову:
- Хватит. Хватит жалеть обо всем. Собирайтесь и начинайте искать его. Ты, Том, быстро в постель, итак уже напрыгался. Георг, звони Густаву, пусть собирается и едет сюда. Ах, да! Этого, - она кивнула на продюсера, - развяжи хоть. Я за Биллом.
Я увидел, как Том удивленно вскинул глаза:
- Ты на него не обижена?
Ангел тяжело прикрыла глаза, посмотрела на Тома чуть злобно, но в то же время обнадеживающе:
- Я обижусь на него, и очень сильно. Но сначала я вытащу эту швабру накрашенную из дерьма.
Глава №11
We have to go 1000 oceans wide
1000 dark years when time has died
1000 stars are passing by
We have to go 1000 oceans wide
1000 times against an endless tide
We'll be free to live our life
Я раздраженно вышел на улицу, голова кружилась. Снова мне все испортили, мне не дали успокоиться, как же я вас всех ненавижу. Рядом тормознула машина, я хотел пройти мимо, но передняя дверка распахнулась, преграждая дорогу:
- Билл! – я узнал этот голос. Ноги подкосились, я едва успел зацепиться за ручку двери, чтобы не упасть. – Садись.
Я не хотел, я заставил себя отойти на несколько шагов, но вслед донеслось:
- Доверять, Билли, доверять.
Меня не существовало, я не мог противиться. Я сел на заднее сиденье, куда мне указали. В салоне царил сладкий, удушливый аромат, меня укачивало все то время, пока мы ехали, так медленно и успокаивающе. Внезапно, судорога пробежала по рукам, стало больно. Я позвал, но человек не обернулся. Судороги не прекращались, меня словно ломало изнутри, я стонал от боли, но никто не помог мне. Вскоре боль стала невыносимой, я кричал, но это не спасало.
- Помогите! – вырвалось из меня, человек спокойно ответил:
- Подожди, скоро приедем, там и поможем.
Я еще раз дернулся и потерял сознанье.
Очнулся уже не в машине, а где-то. Понять бы где. Тело болело, голова раскалывалась, глаза не желали видеть свет мигающей лампочки. Я попытался пошевелиться, судорога снова пронзила тело. Больно. Меня кто-то позвал, я узнал голос. Тот самый, что и в комнате, что и в машине, все тот же. В вену вонзилась игла, спокойствие разлилось по телу, судороги исчезли, я словно спасся. Я повернул голову, стал рассматривать сидящего рядом. Я где-то его видел. Не только в машине, не только в комнате, где-то еще. Кто он?
Сильные пальцы погладили меня по волосам, я невольно вздрогнул от этого прикосновения. Он заговорил, я снова не мог разобрать слов, они снова смешивались в мерзком гуле. Вновь тепло пронеслось:
- Доверять. – хорошо, я уже знаю, что нужно доверять. Я доверяю. Почему-то сегодня я не растворялся в этом слове, я еще хранил себя. Меня было мало, но все же я присутствовал. Человек пересел на койку, где лежал я, не переставая говорить, стянул с меня свитер. Что? Зачем? Я не сопротивлялся. Я не хотел, но я доверял. Меня развернули, стянули джинсы с нижним бельем, стало больно. Я дернулся, гул голоса стал тяжелее, он нарастал, ужасно давя уши, заставляя закрывать голову руками. Его руки дернули меня за бедра, заставив встать на четвереньки и прогнуться. Я повиновался, голос стал тише.
- Да, сегодня по-другому. Расслабиться, Билл. Расслабиться и доверять.
Больно.
Короткий телефонный звонок, быстрый стук в дверь, письмо, брошенное под нее. Это ничего не решало, но решило все.
- Ангел?
- Да?
- Тебе нужен Билл?
- Зачем? Уже так достал, что отдать обратно хотите? – я заставляю говорить себя скептически и беззаботно.
- Да нет, знаешь, еще не наигрались, - засмеялся в ответ хриплый голос, немного неприятный и почему-то знакомый. Нет, этого быть не может, - Хочешь знать, как тут развлекаются?
В трубке послышались неприличные стоны, я не хотела, но узнала знакомый голос.
- Ему, кстати, нравится! – бросили мне в трубку и отключились.
Черт, еще и это! Билл, ну как, ну почему? Почему так случилось? Как так вообще могло выйти? Ты же был рядом, у меня под носом. Как бы я не хотела обвинить тебя в беспомощности, я не могу, я сама виновата. Как же я так пропустила?
Я собралась, поехала по адресу, указанному в записке. Том остался в гостинице, Густав и Георг остались присматривать за ним, чтоб он не поехал сам за мной. Что я делаю? Я еду спасать человека, который в буквальном смысле убил меня. Что я делаю? В каком бы он ни был состоянии, но эти слова я не смогу простить ему. 2? Изнасилованная малолетка, которая иногда попадает пальцем на курок! Глупая, никому не нужная фанатка, которая готова сдохнуть за идеал!» Я не прощу тебе этого, никогда и ни за что. Эти слова слишком больно ранили, я потеряла контроль над собой. Такого не было, такого почти никогда не было.
Дорога сворачивала вдаль, я припарковалась возле парка. Отсюда до места встречи около трех кварталов. Мне придется идти дольше, чтоб не спалить местоположение автомобиля. Два пистолета, два ножа, набор коротких метательных лезвий, несколько метательных игл, мой арсенал со мной. Это будет не просто потасовка, мне придется сражаться с самой собой.
На углу меня уже ждал черный Мерседес. Я не раздумывала. Села на заднее сиденье, коротко бросила:
- Поехали.
Машина медленно тронулась с места. Мы ехали по улицам, за рулем сидел человек в солнцезащитных очках, ничего, если что, я смогу узнать его в будущем несмотря на эту маскировку. Мы направлялись к выезду из города, кто-то набросил на глаза темную повязку:
- Тебе не нужно видеть.
Как? Как он уместился в коротком багажнике? Но ладно. Уже нет времени раздумывать над этим. Придется прислушиваться к движению машины, запоминать примерное время между поворотами.
Налево, около десяти секунд прямо, потом мы снова свернули, уже направо. Несколько поворотов, прошло около пяти минут. Потом машину тряхнуло, как при переходе на сельскую дорогу. Странно. Судя по скорости, времени и поворотам, мы сделали крюк, даже круг. Это что? Типа круги нарезаем, чтоб я дорогу назад не нашла? Или просто за нами был хвост? Неважно, не до этого сейчас, нужно запомнить дорогу. На сельских выбоинах это сложнее, но если сосредоточиться, то вполне возможно. Еще несколько километров мы ехали прямо, в конце концов, машина въехала на холм, я чуть не сбилась с мысли, когда Мерседес вильнул вправо, но сразу выровнял свое движение. Остановились. По звуку слышу, открыли дверь, меня толкнули, предлагая выйти. Я осторожно выставила ногу, нашла опору в пыльной земле, вышла, чуть не ударившись головой о крышу салона. Не ударилась. Я ничего не вижу, развязывать, срывать эту пелену пока рано. Если что-то будет угрожать мне, тогда посмотрим. А пока мне остается только ждать. Меня схватили за руку, повели куда-то. Дорога ровная, мне еще не попалось ни выбоины, ничего. Судя по ощущениям, это песок, или глубокая пыль. Скорее всего, песок. Правая нога зацепилась за бордюр, точно чувствую отбитым носком каменную плитку – это крыльцо или дорожка, вымощенная и чистая. Странно, мы до сих пор ни разу не свернули, все время прямо. Я шагала за человеком, внезапно провалилась вниз, ударилась коленом. С*ка, ступеньки! Молчи, не дергайся, запоминай дорогу. Еще неизвестно, в каком состоянии заказ, еще на руках тащить придется.
С глаз сорвали повязку, толкнули в маленькую комнату:
- Теперь ты здесь живешь, - я обернулась, но дверь за мной уже захлопнули, щелкнул ключ, повернувшись в замке. Западло. Что теперь? Окна или вентиляционного отверстия я не обнаружила, пришлось сесть на сломанный стул и ждать. Бесит. Нет, не бесит, просто раздражает. Не люблю я ждать. Прошло уже около четырех часов с тех пор, как мне позвонили. За это время можно не просто трахнуть, за это время можно убить человека. Впрочем, убить – это гораздо проще и быстрее. Кажется, сейчас я это проверю. Я слышу шаги в коридоре, а может, другой комнате, с закрытыми глазами я не могла этого определить. В комнату зашли двое. Парни, крепкое телосложение, уверенные движения. Что теперь? Если потянут свои лапы, убью. Об этом даже раздумывать не буду.
- Пора принимать лекарство, - сладко-мерзко произнес один из них. Судя по голосу, педик. Уж не ты ли? Уж не тебе ли я яйца оторву? Знакомые очертания возвещают о том, что мне хотят ввести ту же дрянь, что и Биллу. Этого позволять нельзя. Я убила их. Две иглы попали точно в глаза обоим, потом все было делом техники. Дверь послушно открылась, у них были ключи. Я выскользнула из своей камеры в соседнюю комнату, все-таки это была она, прошла на звук чьих-то голосов. В другой комнате их было четверо. Я предпочла не оповещать всех о наличии огнестрельного оружия, поэтому воспользовалась лезвиями. Выдирать из их плоти короткие обрезки металла я не стала, пошла дальше. Вышла в коридор. Не длинный и широкий, он разветвлялся в разные стороны, виднелись многочисленные двери. И где я должна его искать? Я свернула направо. Обычно я иду прямо, и, если похититель знает мои предпочтения, он обязательно спрячется слева или справа. Учитывая, что я моральных принципов придерживаюсь , я пошла направо, лишь в честь того, что налево ходить было не с кем. Скептика. Несколько комнат были пусты, в одной я различила чей-то силуэт на кровати. В комнате было темно, и я не могла определить, кто это был. Внезапно чья-то рука обхватила мою шею, меня душили. Удар ногой назад, но я не попала по колену. Хорошо, как хочешь. Этот прием я узнала в клубе, когда меня едва не повесили. Тогда вышло, должно получиться и сейчас. Я смогла, я перебросила парня через себя, выхватила нож, вонзила в его тело, как можно ближе к сердцу. Все. Оказывается, здесь не такие уж профи. На кровати никого не было. Это просто несколько подушек, куча одежды. Отвлекающий маневр. Если так готовятся, тогда все ясно. О моем побеге уже знают, вот и принимают разнообразные меры. Нужно торопиться.
Внезапно в плечо что-то вонзилось, игла, я это точно чувствую. Никто ко мне не подходил, я вижу в дверном проеме кого-то, глаза не хотят различать, но я осознаю, к своему ужасу, кто же так точно подловил меня. Я выдернула шприц, это очень смахивает на заряд транквилизаторного ружья, такими пользуются для усмирения животных. Но я-то не зверь, я такую дозу не переживу. Глаза пытаются закрыться, но я не могу, я слишком шокирована тем, кого я вижу. Я почувствовала, что падаю, но нет, удержалась на ногах, выхватила пистолет. Целюсь, но руки дрожат. Я не попаду, даже если очень захочу. Нужно что-то делать, я не могу стоять долго с оружием, сейчас здесь появятся другие псы. Но почему ты? Почему ты нападаешь на меня? Твои черные волосы растрепаны, глаза идеально накрашены, наманикюренные пальцы сжимают ружье. Когда ты стал таким? Неужели за эти две недели? Билл…
Я очнулся уже в гостиной. По крайней мере, в комнате, очень на нее похожей. Ковры, дорогая мебель. Что я здесь делаю? Сижу. Сижу в кресле и курю. Я как-то странно одет. Я не привык к такому. Хотя, мне кажется, мне это идет. Широкие джинсы клеш, такие черные, жесткие, мне немного не привычно. Что-то в типе рубашки, но не свободного стиля, деловой покрой, поверх нее кожаная куртка. Я оглянулся по сторонам. Почему-то я не помню, что случилось. Есть одно неприятное ощущение, но лучше бы это оказалось лишь предчувствием, несбывающимся простым предчувствием.
Открыв глаза, понимаю – жива. Здорова, меня даже не трогали, пока я была в бессознательном состоянии. Неужели? Дышать тяжело, плечо ноет. Игла прошла слишком глубоко, рана до сих пор кровоточит. Сколько времени? Я встала, преодолевая тошноту и боль. Комната качнулась передо мной, но я уже шла вперед. Там маячила дорогая дубовая дверь. Хоть бы не заперта. Может, со мной ничего не сделали, но оружие отобрали. Я не смогу вышибить настоящую дубовую дверь, тем более в моем нынешнем состоянии. Я толкнула дверь, она отворилась, меня обдало ярким светом и теплом дорогого зала. Или гостиной. Я обвела комнату глазами, едва удержалась от вскрика. В кресле, возле камина сидел Билл. Он, видимо, не ожидал меня увидеть, поэтому выпрямился и наклонился в мою сторону. Я попыталась сохранить спокойное выражение лица, получилось, наверное, плохо. Мы просто смотрели друг на друга, молча, чуть взволнованно, удивленно. Чувства совпали. Неужели?
